Цитирование и обсуждение политических новостей\статей\блогов

[Влад]

Что стоит за акциями устрашения и демонстративной жестокости в Москве?

Только одно!
Согласованный митинг - ЗАКОНЕН и соответствует Конституции!
Несогласованный митинг - НЕ ЗАКОНЕН и будет в соответствии с законом пресекаться!

Доказательство реально 50 000 человек на митинге-концерте 10 человек задержано (ЕСТЕСТВЕННО на митинге-концерте, а не на противозаконной "прогулке").

Несогласованный митинг 3 500 - 5 000 человек задержано около 1 400 человек!

Какие еще нужны доказательства???

[stardok]

Подонок, конечно, должен быть найден и предан суду. Еще не пойманные соседние с ним подонки со спрятанными под бронежилетами бляхами, должны задуматься. Кому нечем задуматься, тем пусть соседи по казарме объяснят.

Сергей Пархоменко

Тем временем видео с мpaзью в ментовской форме, который бьет задержанную девушку, разошлось прямо очень широко.

Возмущается Егор Крид в инстаграме на 10,7 млн подписчиков. И много звезд прямо у него в комментариях. И просит прислать ему имя-фамилию мpaзи.

Интересно, как там настроение в силовых структурах: https://www.instagram.com/p/B1CRR5KI...=1dnh2628ed2er

Сергей Смирнов
Медиазона

И комментарии к посту Крида:


mar_murchik
Все равны перед законом!Была бы она девушкой,сидела бы дома и готовила вкусняшку,а не перлась бы туда,как все, овцы безголовые!Все должны отвечать за свои действия!Девушки так себя не ведут,это позор нации и точка!

kostyuchenko2202
Я не пойму, артистам и певцам плохо живётся? Вы поддерживаете оппозиционеров? Хотите, чтобы в России стало как на Украине? Занимайтесь своим делом и не лезьте туда, куда вам не следует!!!!! Эта девица нарушала правопорядок, как многие другие, им заплатили бабло!!! Пусть и расплачивается теперь!!!



Овцы безголовые там лица за масками прячут.

[stardok]

Друзья, я дома. Спасибо всем! Сахара пока дико скачут. Но инсулин, глюкометр и мозги со мной. Так что все нормализую. Я в этом деле немножко спец за 16 лет диабета. Если мне, конечно, вновь не помешают следить за своим здоровьем.

По делу. Уголовному. Я был задержан 27 июля около 13:15. К мэрии приехал в начале второго. То есть меня «приняли» до начала акции за честные выборы и продержали в ОВД Соколиная гора до полуночи. Так что даже теоретически инкримирируемое мне участие в «массовых беспорядках» есть туфта.

Мои мысли сейчас не только о собственной чересчур сладкой крови, но и об остальных 12 подозреваемых по этому делу. В Москве 27 июля НЕ БЫЛО поджогов, НЕ БЫЛО разбитых витрин, НЕ БЫЛО избитых полицейских, НЕ БЫЛО перевернутых машин. Не было ничего из того, что является признаками массовых беспорядков. Я смотрел ролики в ютьбе. Главная «жесть»: мусорное ведро и пластиковая бутылка. Но это не массовые беспорядки.

В Москве мирные безоружные граждане вышли на акцию за честные выборы. Право на эту акцию нам даровано Конституцией. Мы же пока не забыли про то, что у нас есть Конституция? Поэтому, говоря про 27 июля, прекратите употреблять термин «массовые беспорядки» без кавычек.

И 12 человек сидят за решеткой совершенно незаконно. Мы должны требовать их освобождения тоже! 13 человек (то есть со мной вместе) выбраны для того, чтобы запугать каждого , кто считает, что у него есть право на честные выборы. Мы должны быть ГРАЖДАНАМИ. А не рабами или равнодушными мещанами.

Желаю всем задержанным скорейшего освобождения. Вот такие у меня мысли. Хорошей рабочей недели.
Больше пока никаких комментариев не будет.

Дмитрий Васильев,
телережиссёр


- - - Добавлено - - -


Илья Яшин призвал Эллу Памфилову перенести выборы в Мосгордуму на конец осени

Письмо главе ЦИК политик передал из спецприёмника, где отбывает второй подряд административный арест. В письме Яшин отмечает, что выборы обернулись полицейским произволом и настоящей спецоперацией.

Ранее ЦИК вслед за Мосгоризбиркомом отказал главе Совета депутатов Красносельского района Москвы в регистрации на выборы. В итоге не был допущен ни один независимый кандидат. Обращение Ильи Яшина можно прочитать на сайте «Эха Москвы».

Источник


Илья Яшин:

...

Да, да, я помню: «митинги никак не влияют» на Ваши решения. Именно так Вы сказали на круглом столе с кандидатами. Но хочу спросить: разумно ли так демонстративно игнорировать мнение граждан? Ведь судя по новостям из Вашего ведомства, на решения ЦИК не влияет и закон. А именно беззаконие провоцирует уличные протесты.

Последние пару недель я слежу, как ЦИК окончательно снимает с выборов независимых кандидатов. Почти каждый день; одного за другим.

В пятницу, накануне митинга, вы заочно лишили права избираться и меня, проштамповав явно неправовое и несправедливое решение. В камере спецприемника у нас стоит радио, и я с интересом слушал откровения Ваших коллег из комиссии. Про то, что «здравым смыслом тут руководствоваться не стоит». Ну хотя бы честно — и на том спасибо.

Скажите, Элла Александровна, как Вы себя чувствуете в этой клоаке?

Я плохо Вас знаю, но наш разговор тет-а-тет в конце прошлого года произвел приятное впечатление. Вы показались искренним человеком. Помните, что Вы тогда говорили? Обещали лично бороться за каждого независимого кандидата. Гарантировали честные и конкурентные выборы.

И что в итоге?

Я вместе с другими кандидатами под арестом. Бандиты в черных масках избивают на улицах наших избирателей, а некоторых — сажают в тюрьмы. А Вы, как будто ничего не происходит, подписываете решения ЦИК, которые лишают Москву права на выбор.

Не знаю, какая у Вас мотивация и зачем Вы помогаете тем, кто противопоставил себя закону и обществу.

Но неужели Вы и правда хотите, чтобы Ваше имя осталось в истории нарицательным. Чтобы оно ассоциировалось с произволом и полицейщиной?

...

[More_Ичо?к]

По сравнению с голландской, наша полиция - вообще ангелочки...

Конечно! А кто спорит? Идеалист Стардок? ))) Не смешите наши помидоры! Наша полиция самая толерантная и всегда изобьет терпилу (заявителя) или терпил (студентов-протестантов), но на социально-близких АУЕ никогда не замахнутся!

[stardok]

Е. Альбац
- От 50 до 60 тысяч человек – столько людей приняло участие в протестном митинге на Проспекте Сахарова в минувшую субботу.

По данным статистика Алексея Захарова из ВШЭ, чьи данные сегодня опубликовали «Ведомости», 80% опрошенных на протестах постоянно проживают в Москве. Еще 17% — в Московской области. Это в опровержение тому, что публиковали разные сливные бачки о том, что лишь 30% кто выходил на акции, это были москвичи. 64% опрошенных узнали о митингах из социальных сетей. И 17% потребовался телевизор или что-то в этом роде.

17% из тех, кто пришел вчера на Сахарова впервые принимали участие в протестной акции. Еще 9% делали это в течение прошедшего месяца. Когда развивался московский политический кризис. А почти половина участников – 47% — старожилы, чье первое участие в протестной акции произошло более пяти лет назад. Подавляющее большинство – 78% ответили на вопрос: придут ли они опять. Они ответили определенно: да. И еще 15% ответили: скорее да.

Акция солидарности с требованием москвичей, а это прежде всего возвращение права на выборы и прекращение политических репрессий прошли более чем в 40 городах России. От одиночного пикета в Белгороде до нескольких сот человек в Екатеринбурге. В Москве после митинга на Проспекте Сахарова часть участников акции направили в сторону Чистых прудов и Китай-города, в результате полиция задержала 256 человек. А всего по стране – 352 человек были задержаны. В том числе трое журналистов. Но что же будет дальше? Как будет дальше, будет развиваться протест? Об этом в студии «Эхо Москвы» собрались, я буду разговаривать с Александром Соловьевым, незарегистрированным кандидатом на выборы в Мосгордуму, председателем московского отделения «Партии перемен». Так, Саша?

А. Соловьев
- Да.

Е. Альбац
- Елена Леонидовна Русакова, незарегистрированный кандидат на выборах в Мосгордуму, глава муниципального округа Гагаринский. Здравствуйте. Любовь Эдуардовна Соболь — незарегистрированный кандидат на выборах в Мосгордуму, юрист ФБК. Люба, здравствуйте.

Л. Соболь
- Добрый вечер.

Е. Альбац
- Константин Исаакович Сонин, экономист, профессор Чикагского университета и ВШЭ. Здравствуйте.

Прежде чем мы перейдем к обсуждению, я хочу поприветствовать всех наших слушателей. И особенно слушателя Илью Яшина с сокамерниками, отбывающего уже третий 10-суточный срок в спецприемнике номер 2 в Мневниках. Также слушателя Алексея Навального сокамерниками, находящегося в спецприемнике номер 1. Слушателя Дмитрия Гудкова в спецприемнике в Электростали. И слушателя Юлию Галямину, которой к 10 суткам добавили еще 15. Она в спецприемнике аж в Можайске. И также слушателя Ивана Жданова, Константина Янкаускаса и многих других, кто я знаю, слушает нас и кто неправосудно заключен сегодня за решетку только потому что они отстаивали свои конституционные права избирать и быть избранными. Мой первый вопрос вам, Любовь Соболь. Как вы себя чувствуете?

Л. Соболь
- Удовлетворительно. Могу работать, я на 30-м дне голодовки. У меня сильная слабость и после субботнего дня очень тяжело, когда был проведен незаконно обыск, меня не пустили из-за этого выступать на согласованном митинге на Сахарова. Мне было достаточно плохо вчера, но сегодня я отошла и продолжаю работать. А сегодня мы выпустили на канале Навальный в Ютубе, призываю посмотреть, кто еще не сделал, большое расследование по поводу коррупции одного из членов ЦИКа, который в том числе меня не допускал до выборов в Мосгордуму. Эбзеева. Бывшего судью Конституционного суда, внук которого в 4 года приобрел недвижимость на полмиллиарда рублей.

Е. Альбац
- Потрясающе.

Л. Соболь
- Поэтому работать я продолжаю. Сдаваться не собираюсь. Настроение боевое.

Е. Альбац
- Понятно. И будете продолжать голодать.

Л. Соболь
- Я продолжаю держать свою голодовку протестную и пользуюсь всеми возможными способами для привлечения внимания общественности к тому безумию и беспределу и я бы даже сказала дичи, которая сейчас происходит в столице нашей страны.

Е. Альбац
- Я вам желаю выдержки. И поймать ту черту, за которой начнут сыпаться внутренние органы. Я думаю, что вы наверное читали Буковского, других, кто голодал. Это серьезная история. Сегодня же Любовь Соболь вторично была оштрафована на 300 тысяч рублей за призывы к участию в несанкционированной акции. Это я так понимаю, опять за 3 августа.

Л. Соболь
- Да. До этого было 15 июля по Трубной и сейчас конечно меня можно штрафовать хоть каждый день, потому что на акции выходили регулярно. И так же как независимые кандидаты, которых сейчас вы перечислили, отбывают незаконный административный арест в спецприемниках, они могут вообще сидеть 5 месяцев. Еще по административным арестам. Потому что если давать каждый день за Трубную, мы выходили туда пять раз, то могут давать, то есть пять раз по 30 суток. Это конечно вопиющее безобразие, потому что по Трубной еще были зарегистрированными кандидатами на тот момент и там выходил Цукасов, зарегистрированный кандидат, его только позже сняли. А встреча кандидата с избирателем можно проводить без согласования с органами исполнительной власти. Поэтому просто вопиющее нарушение, очередное давление на нас, независимых кандидатов, чтобы мы прекратили вести свою деятельность, либо под административный арест. Меня не могут посадить, потому что у меня ребенок до 14 лет. Значит максимально возможный штраф – 300 тысяч будут давать каждый раз теперь.

Е. Альбац
- Еще у меня вопрос. Что с офисом ФБК? Он вообще функционирует? Там все вынесено.

Л. Соболь
- Мы сейчас восстанавливаемся. Там было за последний месяц проведено два обыска в студии Навальный-лайф. Откуда мы вели трансляцию митингов и последний обыск в резервной студии прошел, я хочу обратить внимание – во время согласованного митинга на Проспекте Сахарова 10 августа. То есть меня обыскивали и задержали до позднего вечера во время согласованного митинга, не дали мне выступить и студию Навальный-лайф резервную полностью ограбили. Все вынесли. Личные в том числе вещи и банковские карты сотрудников тоже все вынесли во время согласованного митинга.

Е. Альбац
- И не вернули.

Л. Соболь
- Ну конечно не вернули. У нас после «Он вам не Димон», когда проходил обыск в 17-м году, вынесли все и мы до сих пор не можем получить обратно. Нам говорят: а знаете, у вас ничего не было. То есть у вас не было обыска никакого. Вынесли все, несколько дней работали ФСБшники, МВД и прокуратура. Полнейший беспредел.

Е. Альбац
- Как-то зафиксировали?

Л. Соболь
- Конечно, мы все описи составляем. Все фиксируем. И все жалобы подаем. То есть действуем всегда в рамках закона и поэтому мы все это фиксируем и обжалуем. Но просто это бандиты, которые приходят, они специально хотят затормозить нашу деятельность. Но они не понимают, что сейчас в Ютуб можно выйти даже с обычного айфона и телефона. Главное не то, как ты это делаешь, а главное — что ты говоришь. Поэтому в целом нашу деятельность не прекратят, даже если у нас унесут снова все ноутбуки, телефоны. Мы все равно будем бороться и дальше продолжать делать свои антикоррупционные расследования.


Е. Альбац
- Спасибо. Елена Русакова. Вы были одним из организаторов митинга. Что произошло со звуком?

Е. Русакова
- То, что бывало и раньше. А именно постоянное размыкание и перебивание кабеля. Я напоминаю, что был успешный митинг в 2011 году, допустим, удалось охранять, я сама принимала участие в охране звукового оборудования. Но зато там в шести местах перебили кабель, ведущий к экрану. Также и сейчас. Конечно, поскольку митинг готовили в условиях форс-мажора, это была спонтанная реакция на задержания, аресты тех, кто планировал проводить такие мероприятия. По ряду причин у нас согласование было очень позднее, готовились спешно. Поэтому не оптимальные схемы расстановки оборудования, затрудняющие его охрану. И конечно была зона, где проходил кабель, куда не было доступа ни техническим сотрудникам, ни волонтерам.

Е. Альбац
- А радиомикрофоны у вас были?

Е. Русакова
- Были. Рядом со мной сидит жертва, как нам объяснили — полицейское глушение. Мы потом на ходу переделывали…

Е. Альбац
- Полиция глушила радиомикрофоны.

Е. Русакова
- У нас пропала связь, не работали телефоны, не было Интернета в зоне сцены. И соответственно не работали микрофоны вначале. Потом как-то перенастроили и они заработали. Но мы вынуждены были немножко позже начать. Так что журналисты стали звонить, говорить, что перенесли начало митинга. Нет, это была техническая задержка. Потому что мы боролись с этим.

Е. Альбац
- О’кей. Теперь у меня вопрос ко всем вам. Вероятно вы видели сегодня Илья Яшин передал из своего СИЗО номер 2 письмо на имя главы ЦИК Памфиловой, в котором он предлагает ей, используя власть, отменить выборы 8 сентября и перенести на конец осени. Мне просто любопытно, что вы думаете по этому поводу. С одной стороны как-то кажется очевидным, что после всего того, что произошло, странно ожидать какой-то легитимности от выборов 8 сентября. С другой стороны, а в реальности это действительно можно сделать? Все отменить? Александр.

А. Соловьев
- В реальности это действительно можно сделать и, более того, это полностью во власти ЦИК.

Е. Альбац
- То есть закон позволяет?

А. Соловьев
- Закон абсолютно позволяет. Более того, у ЦИК есть все необходимые данные для того, чтобы сделать это все по закону, изучив тот объем нарушений, который был совершен как московской городской избирательной комиссией, так и окружными избирательными комиссиями. Поэтому как бы в ЦИК ни заявляли, что они действуют в рамках закона, абсолютно в рамках закона. Во-первых, принять ЦИКом решение вообще не учитывать результаты этих дискредитирующих себя проверок. А также отменить выборы и перенести их на более поздний срок.

Е. Альбац
- А какой закон позволяет это сделать?

А. Соловьев
- Во-первых, было нарушено даже соглашение МВД и ЦИК. Тоже даже их же документы были нарушены. Все абсолютно проверки были составлены с нарушением этого внутреннего соглашения.

Е. Альбац
- Елена Русакова.

Е. Русакова
- Продолжая, был нарушен закон о нотариате. Например, основной массив подписей таким образом был забракован. И еще ряд законов, то есть сейчас я хотела бы дополнить. Вообще-то ЦИК может собраться, учитывая общественный резонанс. Отменить просто свое решение и зарегистрировать кандидатов.

Е. Альбац
- Но это понятно, что они не сделают.

Е. Русакова
- Юридический вопрос, они могут сейчас и зарегистрировать кандидатов и перенести срок выборов. И в сентябре возможно по жалобам о массовом нарушении избирательных прав отменить результаты выборов, по крайней мере, по части избирательных округов. И назначить новые выборы, например, на декабрь. Через три месяца по закону могут назначить новые выборы. Поэтому тут только политическая воля. Правовые возможности…

Е. Альбац
- Константин Сонин, вы считаете, это все имеет смысл?

К. Сонин
- Я не юрист, но мне кажется, что обсуждать эту проблему это предложение Ильи Яшина в юридическом ключе вообще все бессмысленно. Даже то, что я слышу, что говорит Любовь Соболь и Елена Русакова про юридические аспекты этого, мне кажется это в каком-то смысле бессмысленный разговор. Любовь Соболь и другие кандидаты сейчас являются жертвами насилия. И я не понимаю, почему кого-то могут задержать на 5 месяцев. Могут и на 15 лет задерживать, продляя по 10 дней административный арест. Я не вижу, что это за юридическая логика, которой могут быть оправдано то, что происходит последний месяц. Соответственно я посмотрел на то, что предлагает Илья Яшин как на политическое решение и мне кажется, что если есть какой-то здравый смысл в ком-то на уровне политического руководства страны, то это возможно лучшее решение. Оно не исправит всего, что уже наворочено этим летом, но это будет лучше, чем проводить выборы 8 сентября и как бы продолжать закладывать мину под будущее спокойствие в Москве.

Е. Альбац
- А что собственно случится, если оппозиция признает выборы нелегитимными?

К. Сонин
- У нас какая-то появилась странная интерпретация слова «легитимность» как что-то легитимно, пока не пришла толпа и не смела кремлевские стены. Но если люди, если значительный процент населения 20-30% москвичей воспринимают что-то нелегитимное, это плохо, в том числе и для любой власти. Это значит, что люди считают, что все, что делает руководство города это нелегитимно, значит, участвуют в жизни страны, в экономике с меньшим энтузиазмом. У каждого есть издержка.

Даже если не произошла революция, у каждого действия, которое усиливает нелегитимность, есть прямые экономические последствия. То, что они не видны в этот день, это не значит, что их нет. И то, что происходит, что сейчас происходит, уже огромный ущерб нанесен. Будет продолжать наноситься. Если выборы пройдут 8 сентября – ущерб увеличится.

Е. Альбац
- А ущерб какого рода?

К. Сонин
- Ущерб такого рода, что уменьшается оптимизм, растет пессимизм людей, это значит, что бизнесмены будут меньше инвестировать, это значит, что люди будут меньше стараться активно реагировать на новые инициативы. Меньше потреблять, меньше занимать, чтобы купить новую квартиру. И каждый человек может потратить на 10 рублей меньше, но поскольку в стране 140 миллионов – это то, из чего складывается стагнация.

...

Полностью


или






- - - Добавлено - - -



«Было дико страшно».
Рассказ девушки, которую 10 августа полицейский просто так ударил в живот



- - - Добавлено - - -



Адвокат Дарьи Сосновской Татьяна Молоканова пишет:

Хочу коротко рассказать о том, как продвигаются у нас с Дарьей Сосновской дела. У Дарьи, как и у всех задержанных, при составлении материала об административном правонарушении отобрали обязательно о явке. Мы должны явиться в 12.00 часов 13.08.2019 года в Таганский суд. Но!

Нас не уведомили о том, кто из судей будет рассматривать дело Дарьи. Суд большой! 3 этажа! Я попыталась узнать информацию об этом на официальном сайте суда, безрезультатно. Я позвонила в Таганский суд, но там заявили, что данной информацией не располагают.... На мой вопрос о том, а поступал ли вообще материал, мне тоже ответили, что не знают. Вот...

А Даше вчера стало хуже, сегодня она обратилась в свою поликлинику. Сейчас звонила и плакала. Уже полтора часа сидит на приёме. Врачи бегают из кабинета в кабинет, такое впечатление что боятся чего-то. Никак не могут завершить прием и выдать человеку больничный. Вот такие дела.

[stardok]

"Московское дело"

М. Наки
- Выборы в Мосгордуму. И, собственно, второе Болотное дело. Его уже называют московским. Уже появилось собственное название. И на этой неделе продолжаются аресты тех, кого обвиняют в этом. Якобы массовые беспорядки. Поскольку события очень быстро разворачиваются буквально каждую неделю, вы видите что-то новое или какую-то характеристику, которая отличается от того, что мы видели несколько недель назад?

М. Фишман
- Несколько недель назад, безусловно. Как будто мы прошли огромное расстояние за эти несколько дней. Как будто мы живем немного в другой стране. То есть не немного, а сильно другой. На самом деле это иллюзия, мы живем в той же самой стране, просто оказалось, что она вот такая, как мы увидели в течение последних недель. Но разница между, 14 июля начались волнения, если угодно в Москве, беспокойства. В связи с махинациями на выборах в Мосгордуму. Прошел месяц и теперь мы видим, что это за политический режим, который в России, в Москве де-факто функционирует и установлен.

М. Наки
- Что мы видим, что это за режим?

М. Фишман
- Это хороший вопрос. И трудно найти название и определение. Но бесконечные сцены насилия, которое мы наблюдаем последние, теперь по выходным регулярно и видимо это продолжится. Они абсолютно уникальные. Это единственное, что приходит в голову, вот нам говорят, что это во всех странах так, что когда возникают беспорядки, в Москве не было беспорядков, мы еще про это можем поговорить. Если захотим.

Всегда власть реагирует таким образом, как она реагирует в Москве, еще жестче даже бывает, с водометами разгоняют и так далее. Это все полное вранье. Нигде, ни в одной сколько-нибудь развитой стране вы не можете найти такое видео, где люди мирно стоят и между ними ходят толпы ОМОНа в касках. Такие ряды и выхватывают одного за другим беззащитных людей. Начинают их бить, скручивать руки и тащить в автозаки. Таких сцен просто нигде нет. Это российская специфика.

На что это похоже? Вот вчера Глеб Павловский у вас в эфире, он не первый, кто упомянул слово «фашизм» в этой связи. Но до этого уже начало... Оно чем дальше, тем громче звучит. Но у меня тоже мысли развиваются, к сожалению, в ту же сторону. Фашизм – это ведь не только идеология, ну идеология расового превосходства и так далее. Которая, конечно, российской власти никак не свойственна. Нет никакой, даже имперскости никакой в политике российской власти нет. Это не имперский режим. И в этом смысле не фашистский идеологический.

Но фашизм это не только идеология. Это еще методология и практика, если угодно. Практика построена на такой тотальности насилия. И вот это, что мы начинаем наблюдать. Когда ты совершенно беззащитен. Ведь что такое дело о массовых беспорядках. Это означает, что если вы увидите, как омоновец кого-то бьет, бьет в живот девушку, например, избивает велосипедиста, ломает ноги человеку, который пробежку совершал.

М. Наки
- Это все реальные примеры, да.

М. Фишман
- Да. Это реальные примеры. Если вы в это вмешаетесь, то скорее всего, вы будете арестованы и судимы по статье о массовых беспорядках, что светит вам тюремным сроком. Если вы стоите в этом ряду людей, который просто стоит на Пушкинской площади, например. Рядом с вами кого-то хватают, скручивают руки и ведут в автозак. Если вы себе что-то позволите, то в лучшем случае вы окажетесь там же, в худшем – вы станете фигурантом дела о массовых беспорядках. Это насилие, которому вы не имеете права противостоять никак. Это криминализация человеческого достоинства. Выражение эмоций.

М. Наки
- Можете еще просто руками показывать, куда идти и тоже будете обвинены в массовых беспорядках.

М. Фишман
- Да, это просто манипуляции этой уголовной статьей, что тоже можно разобрать подробно. Но главное, что происходит – это криминализация не просто политической активности как попытка выдвижения в Мосгордуму, сбора подписей и так далее. Это криминализация выражения человеческих эмоций. Вот вы на что-то реагируете эмоционально — и все, и, пожалуйста, и вы едете по этапу. Примерно так нам это представляют.

Все эти сцены, вот собаки лающие, овчарки. Этого не было ничего в 2011 году. Под лай собак происходят эти избиения. Я учился в советской школе, вот примерно так нам рассказывали про гестапо. Вот картинки из моего детства про то, что такое гестапо и как оно работает – они примерно такие. Когда ОМОН прочесывает бульвары и идет строем — это очень похоже на советские фильмы про Великую Отечественную войну. Где фашисты идут строем с автоматами. Ну, здесь они идут без автоматов, хорошо. Вообще не убивают людей. Ну да. Но в целом концепция вашей полной беззащитности и изначальной униженности – она в этом смысле мне представляется абсолютно методологически фашистской. И это мне кажется очень важный момент.

Вот это новая вещь, мы давно живем, в этом смысле у нас полицейское государство, если угодно, существует с 11-го года. Или раньше еще даже... Но вот этой эстетики и практики подавления эмоций и полной твоей беззащитности перед насилием, ты не можешь даже поднять глаза, ты не должен сметь поднять глаза на омоновца, который бьет человека рядом с тобой. Вот это очень похоже на Германию 30-40-х.

М. Наки
- Скажите, пожалуйста, фашизм – это максимальная негативная оценка, которую в целом можно кому-то дать?

М. Фишман
- Это странно…

М. Наки
- Есть что-то хуже фашизма?

М. Фишман
- Ну, в каком смысле. Это немножко странная постановка вопроса.

М. Наки
- В смысле оценки. Вы говорите, полицейское государство стало фашизмом.

М. Фишман
- Я стараюсь рассуждать аналитически. Я стараюсь найти какую-то аналогию, которая как мне кажется, работает. К сожалению, оказывается, что то, что мы наблюдем, похоже, в этом смысле сравнение с 37-м годом, со сталинизмом, с его такой же бесчеловечностью, оно меньше подходит для нынешнего момента. Потому что когда мы говорим о машине подавления и машине насилия, то перед нами встает, конечно, в первую очередь это немецкая машина. Потому что именно там насилие было возведено, приняло такой системный характер. Выстроена целая машинерия подавления и убийств. Все-таки сталинизм гораздо более хаотичный режим в этом смысле и гораздо менее механизированный.

Вот нам, по крайней мере, на уровне картинки, на уровне того, что происходит с людьми, которых мы знаем, которые рядом с нами стоят на площади в Москве, вот нам показывают картинку вот такой машины. Машины, которой совершенно все равно. И когда Следственный комитет говорит, что не были превышены полномочия, когда ломали ногу этому нашему дизайнеру горожанину, то это абсолютно то же самое. Вы можете делать все, что угодно, но вы абсолютно бессильны перед машиной насилия, которая изначально права и вы с этим ничего не можете поделать.

...

М. Наки
- Перед паузой мы начали говорить о реакции. В частности была упомянута реакция Следственного комитета, который сказал, что ломать людям ноги за три часа до акции это нормально и не является превышением.

М. Фишман
- Так и сказали, это поразительно. Но это факт. Это удивительно, что вот мы спокойно это обсуждаем. А Следственный комитет спокойно это изложил. Да, ничего страшного. Ну сломали ногу, ну и что? Разве это не удивительно? По-моему, это поразительно совершенно.

Мы, я прошу прощения, что прервал. Важнейший еще эффект, который происходит, мы в наших головах нормализуем это насилие, которое происходит. Мы не должны успокаиваться по тому поводу, что Следственный комитет считает, что это нормально - ломать ноги. Потому что мы не можем так считать. Мы все как общество и это очевидно, что никто так не может считать. Это на самом базовом человеческом уровне всем нам совершенно ясно.

М. Наки
- Вы журналист, и вы наверняка или может быть, нет, поправите, видели, что если какие-то вещи начинают происходить достаточно часто, например, как мы видели с терактами в Европе, с ножами и машинами. Если они становятся регулярными, то бишь обыденными, то люди воспринимают это уже не так ярко. То есть не так сильно ужасаются, не так сильно говорят о том, что это караул, караул.

Здесь похожая вещь. То есть уже становится какой-то обыденностью. Люди начинают как-то говорить, что все совсем плохо, когда мы видим, что берет омоновец и просто бьет женщину в живот. Это какая-то новая точка…

М. Фишман
- Да, да. Хотя почему можно стащить с велосипеда велосипедиста и просто избивать его дубинками – тоже не очень понятно.

М. Наки
- Или сломать голову муниципальному депутату. Не очень понятно.

М. Фишман
- Да, это происходило на моих глазах.

М. Наки
- Притупляется общественное, получается?

М. Фишман
- Человек ко всему привыкает. Что делать. Действительно, та атмосфера, в которой мы теперь живем. Но я убежден, что есть некоторый уровень приятия, ниже которого это упасть не может. И это все понимают.

Все понимают, что не было никаких массовых беспорядков. Дмитрий Песков сегодня вышел из отпуска, сегодня, кажется, произошло. И впервые прокомментировал, что происходит. Даже он, притом, что он ничего не говорит на самом деле по существу, он говорит как обычно, что мы… это не мы дубинками бьем, вот к ним и обращайтесь. Идут внутренние проверки, что важно. Проверки всегда внутренние. Никогда не гласные. Это к вопросу о том, с чего мы начали. Здесь то же самое. Тот же режим секретности, в котором будут искать этого росгвардейца или омоновца, кто он там был, который ударил девушку в живот. И как-то его накажут или нет, а дальше уже наше будет дело, верить или не верить этим сообщениям.

Так вот, даже Дмитрий Песков аккуратно выражается на самом деле, он говорит, что общественные беспорядки, когда ему журналисты говорят, что так все-таки массовые или не массовые. Он уходит от прямого ответа на этот вопрос, потому что он тоже понимает, что никаких массовых беспорядков не было. Статья о массовых беспорядках 212-я, каждый может пройти и почитать. Чем сопровождается. Что такое погромы, что такое поджоги, что такое насилие. Дмитрий Песков говорит о проявлении агрессии. Слово «агрессия» звучит. Безусловно, конечно.

Представьте себе сцену. Вот вчерашний случай. Арест одного из фигурантов московского дела, Валерий Костенок. 20-летний волонтер, политический активист партии «Яблоко», который помогал кандидату в Мосгордуму Кириллу Гончарову собирать подписи. Причем, действительно это делал, я это наблюдал своими глазами, потому что я в этом участвовал. Я прописан в этом округе и я пришел в штаб, чтобы поставить свою подпись. Познакомился там с Валерием. Предложил ему свою помощь в сборе подписей, и потом мы вместе с ним собирали подписи у меня дома. Теперь нам объявлено, что этот же самый человек обвиняется в массовых беспорядках. Где нужно планирование, организация и так далее. И он уже признался в том, что он бросил пластиковую бутылку в сотрудника ОМОНа.

М. Наки
- Практически погром, да.

М. Фишман
- Да. Эта сцена есть. Если я правильно понимаю. Она есть в Ютубе. Это можно увидеть. Омоновец, который в это время кого-то бьет, он даже не замечает этого. Потому что пластиковая бутылка попадает сзади в голову, она пустая. Он просто не чувствует ничего. В этом смысле ни о какой… Агрессивный это жест? Агрессивный. Есть насилие? – я не вижу. Где насилие? У насилия есть какие-то специфические черты. Мне кажется с точки зрения Уголовного кодекса. Которые прописаны в комментариях к УК к этой 212-й статье.

Теперь почему это возникает. Представьте себе. Это Кузнецкий мост, Лубянка. Где самые драматические события происходили. Они 27-го числа, где были собаки овчарки. Под лай которых омоновцы избивали людей. Что люди должны испытывать, где вот эта урна в результате была брошена, даже не долетела до сотрудника? И так далее. Что люди должны думать, когда под лай собак избивают женщин, например, при них люди в шлемах? Что эмоционально они должны испытывать? Вот на этом фоне я так предполагаю, Валерий бросил эту бутылку. Агрессивный жест? – агрессивный. Было насилие? Очевидно, что нет.

Были массовые беспорядки? Да, организованные полицией. Росгвардией и сотрудниками ОМОНа. Они организовали массовые беспорядки в Москве 27-го числа. И это настолько всем очевидно, в том числе и Дмитрию Пескову, что и Дмитрий Песков не говорит про насилие, он говорит про агрессию. Что является подменой понятий. Потому что про агрессию, агрессивным может быть что угодно. Выражение лица, например. И что теперь, надо сажать в тюрьму тех, у кого агрессивное выражение лица на несанкционированном митинге?

М. Наки
- Агрессивные цвета еще есть.

М. Фишман
- Мало ли что может агрессивным. Во мне знаете, сколько агрессии сейчас.

Полностью

[stardok]

Когда оборона падает, захватчики грабят город

Полицейский террор, развязанный в Москве российскими властями, если он достигнет своих целей, будет иметь гораздо более широкие последствия, чем могут многие предполагать сегодня. Если протестующие проиграют, мы увидим ужесточение режима по широкому фронту — интернет, образование, культура, СМИ, криминализация инакомыслия и проч. Когда оборона падает, захватчики грабят город.

Более того, сегодня многим кажется, что эта грядущая (возможная) волна спровоцирована московским активистами, пытавшимися зарегистрироваться депутатами и не пожелавшими смириться с фальсификацией процедуры регистрации кандидатов.

Но скорее всего это не так. Все мы помним жаркие дебаты по поводу выдвижения известных, но вполне приемлемых для мэрии общественников в тех округах, где потенциально могли выдвинуться представители оппозиции. Из этого можно заключить, что, по крайней мере до середины июня, мэрия (с высокой вероятностью) ориентировалась на сценарий, при котором независимые будут допущены до выборов. А жесткий сценарий (судя по некоторым уликам) был запущен не ранее второй половины июня (уже после кейса Голунова), и по всей видимости — сверху.

В таком случае мы, вероятно, имеем дело с некоторой коррекцией или новым решением по поводу сценария «транзита». Своего рода сценарием «Российская Туркмения». А для того, чтобы понять общие контуры этого сценарного проекта имеет смысл, например, почитать июльский циркуляр Минобрнауки, предписывающий всем научным и образовательным учреждениям заранее уведомлять министерство о планируемых встречах с иностранцами, с указанием всех участников (которых должно быть не менее двух! — прекрасный новый ревайв сталинизма), ну и проч. в том же духе (подробнее — в газете «Троицкий вариант»).

В то же время, если посмотреть на социологические данные, на тот же кейс Голунова, на протестные настроения, то становится ясно, что со стороны Кремля речь идет скорее о «психической атаке». Вероятно, сознательно предпринятой в разгар лета, чтобы сбить потенциальную волну до конца сезона отпускного благодушия и начала нового политического цикла. База поддержки режима размыта, и на самых разных этажах социальной лестнице есть огромное число людей, не заинтересованных в реализации проекта «Российская Туркмения». Но они пока радуются, что сейчас еще в отпусках и не надо принимать каких-то решений, они уверяют себя, что речь идет о московских бузотерах, Навальном и ФБК, а не о них.

Однако, когда оборона падает, город обычно принадлежит мародеры. И если людей запугать, с ними можно делать все, что хочешь. С высокой вероятностью, очередная «историческая развилка» — это вопрос ближайших нескольких недель.

Кирилл Рогов
политический обозреватель



- - - Добавлено - - -



Преступление, которого нет

Константина Котова судят за преступление, которого нет. 34-летнего программиста из Москвы обвиняют по статье 212.1 УК о «неоднократных нарушениях порядка проведения публичных мероприятий».

Константин Котов восемь месяцев носит в Лефортово передачи украинским морякам, задержанным в Керченском проливе. Организует пикеты у Администрации президента РФ, добиваясь обмена пленными на Донбассе. Участвует в протестных акциях в Москве. В ночь на 13 августа Котова задержали, повалили на землю, заломали руки и отвезли в Следственный комитет.

Сегодня в Пресненском суде в Москве я выступил в качестве поручителя за Константина Котова, потому что в его действиях нет состава преступления. А еще потому что я разделяю его взгляды. Как и миллионы людей в России. Эти взгляды очень полезны для нашей страны. Они обеспечивают нашей стране будущее.





Григорий Явлинский
политик, основатель партии «Яблоко»

[stardok]

Л.Радзиховский
- Сама по себе Мосгордума — это пшик, какой-то незначительный отдел Московской мэрии. Но по должности Кириенко обязан смотреть не на эти выборы, а на 2024 год. В 24-м году предстоит или уход Путина или назначение преемника, или ломка политической системы, ломка Конституции и провозглашение Путина фактически пожизненным президентом, или изменение России с президентской на парламентскую республику. Короче говоря, 2024 год — это некая натянутая веревка, через которую власть должна или перепрыгнуть, или переползти или еще что-то сделать.

А Кириенко, естественно, знает азы политологии, знает, собственно говоря, все. Первый шанс рухнуть у той власти, у которой есть внутрисистемная оппозиция.. Если к моменту, когда надо перезагружать компьютер, в этом компьютере завелся вирус, то хрен вы его перезагрузите. Если к моменту перезагрузки власти в столичной — не в Норильской и даже не в Петербургской — а в столичной думе будут оппозиционеры, то это точка легитимной опоры для любых демонстраций, для любых действий.

Одно дело, когда разгоняют демонстрации абсолютно нелегитимные, которым просто не на кого опереться. Другое дело, когда во главе демонстрации идут депутаты, когда депутаты подают заявки, когда депутаты бузят.

Короче говоря, легитимные депутаты — причем еще раз повторяю — Московской городской думы — это некоторая точка сборки, это некоторая точка опоры для уличной и внесистемной оппозиции.

Власть сейчас беременна как слон. Слон беременен сколько лет? Года три, кажется. Ну вот, российская власть беременна. И рожать ей что-то предстоит через 4… 5 лет — в 24-м году. Соответственно, доктор Кириенко как гинеколог должен позаботиться о том, чтобы у роженицы был наиболее благоприятный режим существования, чтобы никто не мог ее толкнуть в этот момент в ее огромный живот.

Поэтому должна быть максимально зачищена политическая поляна. Никаких вариантов раскола элит, внутри властной оппозиции, внутри системной оппозиции. Никаких вариантов быть не может. Могут быть назначенные клоуны — КПРФ, извините за выражение, ЛДПР, еще кто-то — это пожалуйста, но никаких минимально непредсказуемых людей ни в Государственной думе (и это еще предстоит бадяга с выборами 21-го года), ни в Мосгордуме быть не должно.

Отсюда очевидные указания Кириенко Московской мэрии: «Не пропускать. Как вы это будете делать — это абсолютно ваши проблемы. Администрации президента на это наплевать. Это ваши трудности». Ну, московское руководство попыталось это сделать это, как умеют. Хотели как лучше, получилось, как всегда. В общем, на самом деле получилось-то именно как всегда. В том смысле, что они одержали полноценнейшую, полнейшую викторию, я имею в виду они — администрация президента…

И.Воробьева
- То есть сейчас ей уже не наплевать?

Л.Радзиховский
- Кому, администрации?

И.Воробьева
- Да. Президента. Которая сказала: «Мне наплевать, как вы это сделаете». А вот сейчас-то, наверное, уже не наплевать?

Л.Радзиховский
- Конечно. С того момента, как пошли столкновения, тут, я думаю, просто отключили от руководства слабую Московскую мэрию и руль на себя взяла та же самая администрация непосредственно, плюс Следственный комитет, плюс прокуратура. В общем, уже руководили на короткой дистанции, на коротком поводке.

Но еще раз повторяю, в ходе позиционных боев битва за Москву, операция «Тайфун», одержана полная, блестящая, безоговорочная виктория со стороны администрации, Следственного комитета и прочих организаций. Они, я думаю, сейчас винтят дырочки себе в пиджаках для получения заслуженных орденов.

И.Воробьева
- Какие признаки победы? Уголовное дело, побоище на улицах — это вот эти как раз признаки?

Л.Радзиховский
- Конечно. Запуганы. Я думаю, что вывод, который словами на бумаге или словами устными условный Кириенко (я не знаю, Кириенко этим занимается или еще кто-то, условный руководитель внутри политического блока; Кириенко безусловный руководитель, но могли быть и другие люди; знаете, у победы много отцов, поражение — сирота): Победа одержана.

Какие несомненные признаки победы? Первый признак очевиден: В Мосгордуме никаких смутьянов не будет. Туда неизвестно зачем, то есть известно зачем запустили Митрохина. Но Митрохин парень проверенный, он 20 лет сидел в Государственной думе. Ничего, никаких неудобств никому не принес.

И.Воробьева
- Да ладно, какой 20 лет! Он в каком… в 5-м году попал в думу и то на один созыв, по-моему.

Л.Радзиховский
- Ну, неважно, долго сидел… не 20, 5 лет сидел… В общем, короче говоря, в думе сидел.

И.Воробьева
- В Московской городской было дело. Он, по-моему, даже и в Государственной думе побывал.

Л.Радзиховский
- Нет, в Государственной думе он долго сидел. Он сидел, Бунимович сидел. В общем «яблоки» там были. Никто на этих «яблоках» не поскользнулся, никто не отравился. «Яблоки» проверенные, экологически чистые. Можно преспокойно их на обед в думскую столовую класть.

Смутьянов не будет — достижение номер один. Факт? Факт.

Достижение номер два: Преподали урок. Запугали и преподали урок. Факт? Факт.

Достижение номер три: Это уже второй урок, первый был в 2011 году. «Два раза вас били, господа. Два раза били и мы — власть — показали четко и ясно не только вам (черт бы с вами) — всему народу России, кто здесь хозяин. Вот вы кричите: «Мы здесь власть!» А мы не кричим, а мы показываем, кто здесь власть. Так было и так будет».

Как вот царский министр внутренних дел Макаров после Ленского расстрела в 1912 году выступал в Думе и сказал: «Так было и так будет».

Так было и так будет. «Вы — вечные терпилы. И кроме как терпилами, вы никем никогда не будете». В столкновении кошки и мышки, силы и соломы, как ни странно, кошка как ни странно, победила мышку, а сила ломала солому.

Ну и третье достижение, что, в общем-то, всё это сделано малой кровью, могучим ударом. «Уж как вы на «Эхе Москвы» и тому подобных местах выли, кричали: «Диктатура! Террор! Кровь, трупы!» — ни фига, никакой не надо ни диктатуры. Вы ребята очень много о себе понимаете. Для борьбы с вами-то нужна диктатура? Для борьбы с вами-то нужен террор? Да бросьте, не смешите ни себя, ни нас. Не надо ни диктатуры, ни террора».

И.Воробьева
- Вот вы говорите про победу. Это означает, что и битва закончена, правильно я понимаю?

Л.Радзиховский
- Я излагал особое мнение Кириенко своими устами, поскольку он к вам в студию вряд ли в обозримом будущем придет.

И.Воробьева
- Хотелось бы, но как-то вот… Вопросов много.

Л.Радзиховский
- Не заслужили, ребята. Каши мало ели. Вы отнюдь недостаточно испугали власть, чтобы она приходила к вам беседовать.

И.Воробьева
- Значит, когда придут, мы будем понимать, что испугались?

Л.Радзиховский
- А с чего еще им к вам приходить? А больше они никуда, кроме как со страху, вообще не ходят. А страха у них нет.

Вот, я думаю, что примерно так власть это дело воспринимает. Кошка в очередной раз, абсолютно не подавившись, абсолютно не поперхнувшись, съела эту самую мышку и преспокойно пошла дальше. Это позиция власти.

И захлебнулось это везде. И эти прогнозы, что вот сейчас оно начнется… Ни фига оно не начнется. «Огонь мы сбили, а те крохотные искорки, которые где-то там еще будут — ну, пусть себе теплятся. Даже хорошо: показывают свою слабость», — это позиция Кириенко.


Теперь, значит, есть ли какое-то другое особое мнение — особое мнение со стороны, так сказать, оппозиции. Я думаю, что оно может быть. Я, естественно, не претендую. Я сам никакого отношения ни к каким оппозициям и близко не имел никогда, поэтому я отнюдь не претендую на внутренний, так сказать…

И.Воробьева
- То есть никаких инсайдов у вас нет?

Л.Радзиховский
- Нет абсолютно. Я думаю, что там никакого инсайда, в принципе, нет, потому что никакой организованной оппозиции у нас, как широко известно, нет.

Я был на всех этих митингах, на всех разрешенных, неразрешенных…

И.Воробьева
- Во! Ходите на митинги?

Л.Радзиховский
- Конечно. Моя работа — наблюдать. Никакой там не было абсолютно организации. Все это чепуха полная. Два слова могу сказать о своих личных наблюдениях. Может быть, кому-то любопытно.

Я не знаю, чего врали по телевизору, я телевизор не смотрю — нервы берегу. Но примерно могу себе представить, что они могли врать — что это хипстеры, что это накипь… В 50 каком-то году газета «Правда» напечатала знаменитый фельетон под названием «Накипь».

Стиляги, хипстеры, бездельники, студенты прохладной жизни, сынки — вот они накипь, которая шляется по улице Горького в то время, когда рабочий класс кует ракеты, студенты изучают марксизм-ленинизм, матери рожают, дети пищат, а вот эта накипь шляется пресыщенная. Бездельники, которым нечего делать, которые не знают, чем себя занять — вот они шляются на эти митинги. Плюс, конечно, нанятые бомжи.

Я должен сказать, что наблюдая за людьми на этом митинге, особенно на разрешенном митинге, я могу ответственно сказать, что всё это ложь на 100%. Не на 99, а на 100% абсолютная ложь. Я вижу, гуляя по центру, я знаю, как выглядят хипстеры, как выглядит золотая молодежь, как выглядит тусовочная молодежь, которая сидит в кафе на Никитской, еще где-то.

Ничего похожего на митинге разрешенном на Сахарова близко ничего не было. Это было то, что как раз называется «работяги». То есть, поскольку у нас заводы не работают, то это не работяги, то это то самое ядро среднего класса. Это манагеры, это те самые научные работники, учителя, врачи, студенты — вот здоровый средний класс. Никакого отношения ни к какой золотой молодежи не имеет… Вот среди тех, кто за большие деньги таскается на правительственные мероприятия — там, действительно, бывают по приколу дети начальства. Мало — один на тысячу, — но, может быть, бывают. А тут я их просто в упор не видел.

Это очень неприятный симптом на самом деле для власти. С одной стороны, действительно, недовольных оппозиционеров по-прежнему мало. 50 тысяч на Москву — это ноль. Если даже к этим 50 тысячам приплюсовать еще 200–300 тысяч, которые им сочувствовали, но не пришли, это все равно абсолютнейший ноль.

«Страшно далеки они от народа, страшно тесен их круг». Но насчет «далеки от народа» — это неправда. Это продвинутая часть того самого народа, это часть того самого путинского электората, именно путинского электората. Это те люди, чьи родители с полным энтузиазмом 5–6 лет назад голосовали за Путина. И это очень неприятный для Путина должен быть синдром. Это начало размывания краев его электората.

Так же, как, между прочим, эта позорнейшее за последние годы, я считаю, самое позорное дело «Нового величия», когда совершенно ни в чем неповинных девчонок втянули… даже не втянули, а пришили им элементарно некую якобы экстремистскую организацию. Так вот, это тоже путинский электорат. Это абсолютно бедные, русские, крымнашенские, «нет… не были…, не состояли…, никакого отношения ни каким оппозициям близко не имели — и вот им наступили на хвост. В данном случае наступили на хвост случайно двум девчонкам.

А вот эти 50 тысяч нормального, среднего, здорового класса — это ничтожная часть, но это часть путинского электората. Это отнюдь не хипстеры от Ксюши Собчак. Вот модные штучки Ксюши Собчак не имеют к этим людям никакого отношения, вообще никакого.

Ну, хорошо. Никаких лидеров у них, естественно, нет…

И.Воробьева
- Лидеры все сидят вообще-то.

Л.Радзиховский
- Они не лидеры. Они сидят, но они не лидеры. Никакого отношения к лидерам они не имеют. Они не способны ничего организовать, они не способы ничего предложить, пока они не сидели.

Я отдаю должное этим людям в том смысле, что они физически не трусы, что они не из Нью-Йорка и не из Вашингтона истерически визжат: «Вперед! На приступ!», а они физически тут, они, действительно, реально получили по рогам. Они, действительно, имеют много неприятностей. Поэтому они физически, несомненно, не трусы, но политически они, несомненно, нули. Отдельная история — Навальный, его можно вынести за скобку.

Но все остальные… не буду перечислять, чтобы никто не обиделся — кого-то назвал, кого-то не называл. Короче говоря, все остальные лидеры протеста, они — протест, но они абсолютно не лидеры. Лидеров у него нет. Это просто волна и больше ничего. Это волна, которую поднимает только море, прилив. Всё. Никто за ними не стоит.

И вот это второй неприятный симптом для Путина: наличие прилива. Если их кто-то организовал, то тут проблемы нет. Кто организовал — тот сядет. Тут никто не организовал. Сажать некого. Это второй неприятный симптом.

Это прилив. У Путина есть страшный, смертельный, абсолютно непобедимый враг, который не имеет никакого отношения ни к каким оппозиционерам, ни каким Навальным, ни каким Госдепам, ни к каким ЦРУ и так далее. Этот враг называется время. Его посадить нельзя. Дубинки против него бессильны. И это время в двух смыслах: в широком и в узком.

В широком смысле Россия — последняя из европейских стран, не считая Беларусь, в которой сохранилась монархия, самодержавие. Да, гибридная, да, прикрытая, да, такая, да, сякая. Но это отставание от времени на 100 лет. В Европе это кончилось 100 лет назад. Последняя крупная страна, где это кончилось — это Германия, 45-й год. Диктатура, монархия, неважно. Вот такая система, авторитарная система.

А время беспощадно, его же повернуть нельзя. Поэтому стратегически, глобально тут даже спора нет. Воевать против времени — это даже не плевать против ветра, даже не биться головой об стенку, это просто а?бсурд какой-то, как говорил Горбачев. Наличие гибридной монархии — это абсурд какой-то. В этом смысле тут не с кем бороться.

Но есть и более конкретная проблема времени. Таймер включен. Я об этом сказал вначале — 2024 год. Этот таймер включен и остановить его нельзя.

Есть три варианта: уйти с преемником; сломать Конституцию, отменить ограничения по срокам и остаться президентом; сломать Конституцию и перевести Россию из президентской в парламентскую. Все три варианта очень плохие. Первый — более-менее реальный. Два других — смерти подобны. Почему они смерти подобны? Потому что та самая волна, которую никто не подымает, которая подымается сама, к 24-му году будет значительно выше.

И.Воробьева
- Выше, не ниже?

Л.Радзиховский
- Значительно выше, гораздо выше. И никакими дубинками вы ее сбить не сможете. Она будет выше по очевиднейшим причинам...

Продолжение с причинами

[stardok]

Г.Сатаров
- Протест пошел на спад в результате того, что выборы Путина состоялись, что он победил.

М.Курников
- Вы имеете в виду, что спад был бы и без Болотного дела?

Г.Сатаров
- Конечно.

М.Курников
- А власть это как видит?

Г.Сатаров
- А власть видит это как то, что она запугала людей, и поэтому протест стал меньше.

М.Майерс
- А сейчас как?

Г.Сатаров
- Сейчас это тем более не так. Сейчас протест нарастает, и будет нарастать.

М.Курников
- Власть делами пытается запугать.

Г.Сатаров
- Она использует, считая… Причем не глядя на то, что происходит вокруг, забыв о том, что именно резкое усиление насилия привело, собственно, к Майдану и падению режима Януковича. И куча других подобных случаев. Они считают, что если они [власти] будут пугать, то они [протестующие] будут пугаться. Тогда мы перестанем бояться, вот главное.

М.Курников
- А почему не будут пугаться, на ваш взгляд? Почему все эти мальчики и девочки, которым по 20 лет, они не испугаются? На вашем месте сидел другой уважаемый преподаватель, например, Высшей школы экономики, который сказал: «После дела Егора Жукова все мои студенты хотят выехать за рубеж». Разве это тоже не вид испуга?

Г.Сатаров
- Нет. Чтобы было ясно. В Высшей школе экономики хотят уехать за рубеж все успешные студенты.

М.Курников
- Но после такого не просто хотят…

М.Майерс
- Этого хотят преподаватели, рискну предположить.

Г.Сатаров
- Один великий английский социолог сказал, что социология нужна для того, чтобы мы могли абстрагироваться от индивидуальных наблюдений. Вот это – ровно тот самый случай. Не надо полагаться на индивидуальные наблюдения. Давайте посмотрим, что будет, не знаю, 1 сентября или сразу непосредственно перед выборами или после выборов. Когда соберутся остальные и так далее. Вот.

М.Курников
- Я только не понимаю, нет ответа на вопрос, почему вы считаете, что люди не испугаются после этих дел?

Г.Сатаров
- По этому поводу сказано, по-моему… То ли в «Брат-1», то ли в «Брат 2» — «За нами правда».

М.Майерс
- «Сила в правде».

Г.Сатаров
- Да, именно так. Они уверены в своей силе, не физической, не в дубинках, не в электрошокерах, а в том, что за ними правда, и она неизбежно победит. Вот. Я думаю, что рано или поздно проснутся родители и выйдут вместе…

М.Майерс
- У меня знаете, в этом смысле очень важный вопрос. Скажем так, крайнее выражение этого – мы выходим на протесты, против нас выходит Росгвардия, которая бьет нас дубинками. В этом контексте можно испугаться того, что меня ударят дубинкой по голове или кулаком в печень, как в случае с Дарьей Сосновской. Есть какой-то более верхний… На шаг выше или на шаг назад. Что кроме протестов? Моя внутренняя жажда справедливости или желание той самой жажды той самой правды? Какие она еще может формы принимать? То есть, вы имеете в виду, что это не нарастание протестов как просто физически, а как мое внутреннее несогласие с тем, как это устроено сегодня. Как оно еще может выразиться, какое выражение есть?

Г.Сатаров
- Тут траектории разнообразные и очень интересные на самом деле, которые власть не анализирует, не берет в расчет и так далее. Например, усиление протеста может происходить не только исключительно за счет количества. Но и за счет изменения структуры.

Дело в том, что насилие, вот это насилие антизаконное, не в рамках закона. Это… Оно обладает такими свойствами эпидемии, оно может расширяться на другие сферы. Например, как все началось, начали точно так же лупцевать фанатов.

М.Майерс
- Футбольных?

Г.Сатаров
- Да. Вот. То есть, это может пойти на другие поводы, другие социальные группы и так далее.

М.Курников
- Если этих можно, то почему этих нельзя?

Г.Сатаров
- Конечно. "Как это, да он, гад, замахнулся… Вот помнишь, стаканчик бросили в нашего?" А этот даже вроде… Что-то у него в руках было. И это крайне опасно, потому что если туда пойдут, допустим, футбольные болельщики, то это уже совершенно другая вещь.

М.Майерс
- Это уже силовой сценарий, другого не предполагается?

Г.Сатаров
- Стоп. Значит, есть сценарий расширения этого протеста, вот в этой социокультурной страте, включая родителей, которые скажут: «Ну, раз мы не можем тебя остановить, мы пойдем тоже». «Ну куда вы попретесь…». «Нет, мы пойдем». И все. И это троекратный рост, поехали. И это уже то, что этим количеством ОМОНа не переламывается. Кроме того, представьте себе, значит, что это не только Москва, но и Ленинград, что не только Москва и Петербург, но и Екатеринбург, Красноярск, Новосибирск и пошло-поехало, Ярославль и прочее-прочее. Это уже никакая национальная гвардия с этим не справится.

М.Майерс
- Слушайте, вы сами цитировали…

Г.Сатаров
- Не хватит. Прошу прощения, главное даже не в этом. А в том, что люди реагируют… Вообще восприятие живых существ реагирует на динамику. Изменения. И рост протеста – это фантастический подавляющий эффект, действует на тех, кто противостоит этому протесту. Неслучайно мы знаем не одно свидетельство, когда организаторам говорили, что пока вас 50 тысяч, мы будем вас бить, когда будет 500 – мы перейдем на вашу сторону. Менты говорили, на уровне полковников. Что соответствует, в общем, природе вещей. Вот. Но хуже, если изменится их структура, структура этого протеста. Потому что эти принципиально мирные, они хотят победить по закону. «А дальше мы сами изменим закон», — говорят они.

М.Курников
- Слушайте, ну вот если не о стратегических вопросах, а о тактических. Тот самый Навальный, о котором вы говорили, который стал первой трещинкой. Он говорит: «Давайте голосовать за любого другого кроме единороссов». Вот на ваш взгляд, насколько это правильная тактика на ближайшие выборы?

Г.Сатаров
- На мой взгляд это абсолютно несущественно. Навальный решает свою задачу. У него есть конкретный враг, которого он сильно не любит, это «Единая Россия». И вот то, что предлагает он, не ставит перед собой задачу изменить Московскую городскую думу, которая бы начала блокировать, например, трату денег на укладку и переукладку плитки постоянную. Что-нибудь в этом духе. Важно, кто придет и насколько он готов реально контролировать бюджет, что входит в их полномочия.

Это вранье, что там нет ничего. Бюджет принимает и контролирует московская городская дума, а это гигантский бюджет. И он тратится на коррупционные схемы чиновников.

М.Курников
- Я просто напомню, что Мосгордума не принимает бюджет, она утверждает. Это немножко разные вещи. Действительно, у Мосгордумы меньше полномочий, чем у других региональных парламентов.

Г.Сатаров
- Но она утверждает бюджет. И она вправе его не принять. Не утвердить. И сказать: «Это нас не устраивает, меняйте». Вот. И для того, чтобы это могло произойти, нужны две вещи. Нужны те внутри, кто готов осмелиться это сказать. И остальные, те, кто за пределами, кто готов это поддержать. Ну вот выйти на митинг в связи с принятием, с утверждением бюджета. Потому что все остальные, кто там помимо, допустим, вот этой реальной оппозиции, это конъюнктурщики и конформисты. Там принципиально нет идейных людей.

М.Майерс
- Это вообще кого-то волнует? Я имею в виду, что внутреннее устройство Мосгордумы. Много копий было сломано по поводу того, что не что, а уж до самой Мосгордумы тут дела вообще никому нет. Ну вот в контексте этих протестов.

Г.Сатаров
- Это принципиально неверно, я сейчас объясню. Значит, мы можем представить себе некую аналогию между человеческим организмом и, допустим, городской властью. Городская власть – это тоже организм. Значит, мы… У нас есть ноги, сердце, печень, голова, сердце. Представим себе, что мы ведем сидячий образ жизни и ходим только в туалет, спальню и столовую. У нас начинают атрофироваться ноги и сердце. Для того, чтобы эти наши органы работали, мы должны их постоянно эксплуатировать. Это понятно.

М.Майерс
- Ну, например. Да.

Г.Сатаров
- Значит, ровно то же самое, извините, с органами или институтами власти. Если мы, граждане, их не используем, они становятся бесполезными. Но они становятся бесполезными для нас, а не бесполезными вообще. Для московских властей, для московской исполнительной власти Московская городская дума – очень важный и удобный инструмент.

М.Майерс
- Давайте последние три минуты потратим на то, чтобы как-то увидеть будущее вашими глазами, Георгия Сатарова. И представить себе, какая тактика, на ваш взгляд, была бы наиболее эффективной. Вопрос, для достижения каких целей…

Г.Сатаров
- Легко. Дело в том, что демократия – это, ее достижение, ее поддержание – это постоянный труд. Для этого мало выбрать хорошего лидера, в котором ты потом, конечно же, разочаруешься, поскольку будешь смотреть на него в телевизор с дивана, а сам ничего не делать. Это постоянный труд. И это постоянный труд, прежде всего, по использованию институтов власти. И если ты в массовом порядке не используешь суды, то суды начинают работать не на тебя, а на какую-то другую социальную группу. И мы даже знаем, какую. На бюрократию, например.

Повернуть суд в свою сторону можно только одним способом. Массовым использованием суда. Это уже было в нашей истории, и совсем недавно, когда вдруг оказались возможны в начале 90х тяжбы между гражданами и властью. Граждане помчались в суды, начали судиться с властью. И суды присуждали победы гражданам.

А там сидели абсолютно…

М.Майерс
- У нас одна минута осталась. К протестам, к моему вопросу.

Г.Сатаров
- Вот, протест нужен. Но не может это все сводиться только к протесту. Вот я уверен, что можно отменить выборы в Московскую городскую думу, устроив массовое использование судебной власти, например.

М.Курников
- То есть? Ну-ка, ну-ка?

Г.Сатаров
- Очень просто.

М.Курников
- Всем кандидатам надо подать в суды?

Г.Сатаров
- Ой да не надо кандидатам.

М.Курников
- Избирателям?

Г.Сатаров
- Избирателям, конечно.

М.Курников
- Вот тем самым, которые свои подписи ставили?

Г.Сатаров
- Конечно. Существует понятие активного избирательного права. Кому принадлежит активное избирательное право?

М.Майерс
- Избирателям.

Г.Сатаров
- Избирателям, конечно. Значит, то, что сделала наша вот эта вот окружная комиссия, не учтя мою подпись, нарушила мое избирательное право. Прошу наказать эту избирательную комиссию. И вот это должны сделать если не все, то половина этих людей. И это начнет менять ситуацию, я уверен. А дальше, может быть, уже иск по отмене результатов…

М.Майерс
- Я бы на росгвардейца, который меня по голове ударил, хотела бы в суд подать…

Г.Сатаров
- Обязательно.

М.Майерс
- А вот я не знаю, как его зовут, понимаете? Личность его идентифицировать не могу. И бляхи у него нет, и номера.

Г.Сатаров
- Надо подавать в суд на его верхнего начальника.

М.Курников
- На Золотова?

Г.Сатаров
- Конечно.

М.Курников
- Да что вы, революционер. Георгий Сатаров…

М.Майерс
- Как сегодня наша коллега Таня сказала в эфире, Таня Фельгенгауэр: «Это Колокольцев ударил». Это меня Колокольцев ударил.

Г.Сатаров
- Она абсолютно права.

Полностью



- - - Добавлено - - -



О политической неэффективности силовиков

Естественным следствием ставки режима на грубую силу является рост влияния силовиков и смещение внутриаппаратного баланса в их сторону. В результате, с мнением гражданского крыла администрации люди в погонах совсем перестают считаться. Проблема здесь в том, что привыкшие жить исключительно в рамках вертикально-ориентированных иерархичных структур, в политике они мало что понимают. Политика ведь — это отношения горизонтальные, требующие в первую очередь согласования интересов, а не только команд в духе «упал-отжался».

Становясь самостоятельными игроками, военные и спецслужбисты начинают множить число политических ошибок со скоростью, гражданским администраторам обычно недоступной.

Я это по поводу силовиков, возбудивших вчера очередное безумное дело в отношении матери, выписавшей из-за границы для своего больного ребёнка рекомендованное врачом лекарство от эпилепсии. Никакая Соболь и никакой Гудков не нанесут такого ущерба электоральным позициям властей, как это делают эти безумцы в погонах. Сейчас вот десятки провластных кандидатов ходят по дворам, тысячи агитаторов разносят по ящикам их газеты и собирают наказы, — все ради того, чтобы доказать, что власть хорошая. А потом наслушавшиеся их люди садятся к компьютерам и видят, что режим — это обезумевшее животное, пожирающее матерей, вина которых лишь в том, что их дети больны и они пытаются им помочь. И все — вся избирательная кампания псу под хвост…

Был бы внутриаппаратный баланс таким, каким ему и положено быть, — все ок было бы, всыпала бы администрация президента силовикам, уволила бы того из них, кто решение о возбуждении дела подписал — и дело в шляпе, остальные после этого стали бы думать не только о своих звездочках, но и о более широком политическом контексте. Но этого не будет, потому что гражданская часть администрации сидит, поджав хвост и боясь вызвать недовольство генералитета, прямым курсом ведущего режим к коллапсу.

Аббас Галлямов
политолог

[stardok]

Я редко пишу длинные посты, но не могу устоять перед символизмом даты и желанием хотя бы частично сформулировать то, из-за чего я не мог спать всю последнюю неделю (привет, круги под глазами). Вчера вечером Фейсбук автоматически напомнил мне, что ровно 8 лет назад, 15 августа 2011 года, первая полоса «Московского комсомольца» выглядела вот так.



Фотография горящей машины где-то в Кройдоне, сенсационный и вырванный из контекста заголовок «Режут, давят и насилуют каждый день» (про лондонские гетто), подзаголовок «Лондонские погромы глазами очевидца» и моя маленькая фотография в прикиде из клипа «Я Хейтер». Это было мое первое появление в прессе и сразу на первой полосе, но попал я туда не в качестве рэп-исполнителя (хотя это и было нехотя указано), а как очевидец творившегося тогда в Лондоне апокалипсиса. На проблемных районах — в Кройдоне, Люишеме, Пэкхэме, моем родном Кэннинг Тауне — осатаневшая от социального неравенства и бесперспективняка молодежь жгла машины, била витрины, грабила магазины и прохожих.

На второй день погромов я как раз пригнал в Кройдон записать на домашней студии у @jahnasebastian трек «Russky Cockney». Улицы выглядели, как зона военных действий, в небе кружили вертолеты, по улицам шатались группы людей в масках и капюшонах. Было стрёмно и совершенно не круто. Я вел трансляцию о происходящем в твиттер, чем и привлек внимание журналистов, пытавшихся разобраться в происходящем. Официальной причиной погромов российские СМИ тогда называли волнения на расовой почве, что крайне слабо соответствовало реальности. Скорее они были спонтанным выплеском накопившихся в беднейших слоях общества проблем, которые британские власти не хотели решать. Ну а непосредственным поводом послужило убийство полицейскими некого уличного, но, судя по всему, безоружного джентельмена на Тоттенхэме, точнее, их нежелание признать ряд ошибок в этом деле и назвать виновных.

Прошло ровно 8 лет. Вскоре я вернулся домой в Россию после 18 лет на Западе, и вот уже 7 лет живу здесь. У нас тут совсем не Англия, но человеческая психология, особенно психология толпы, везде схожа. И когда меня спрашивают, зачем я поддерживаю Егора Жукова и остальных Фигурантов абсурдного «московского дела», зачем хожу на митинг и в суд, поручаюсь и пытаюсь внести залог, мол, «неужели я хочу массовых беспорядков в России?», я отвечаю: я поддерживаю подсудимых именно потому, что НЕ хочу массовых беспорядков. Ведь если вместо того, чтобы выйти из создавшегося кризиса путем диалога и компромиссов, суды продолжат сажать невиновных на большие сроки по надуманным поводам, чтобы только не дать заднюю, то рано или поздно эта бочка рванет. А я, как и любой нормальный человек, тем более, видевший хаос вблизи, этого не хочу. Какой бы поток пропагандистской дезинформации ни выливали на меня впредь, я, как и подавляющее большинство людей, пришедших 10 августа на согласованный митинг на Сахарова, хочу именно порядка, а не хаоса. Порядок вокруг — это когда ты уверен в завтрашнем дне, что у тебя и у твоих близких не отожмут бизнес, не прикроют концерты, не подбросят наркотики, чтобы отомстить или закрыть статистику; не будут выбивать пытками признание в отделе, не сломают ногу при задержании на мирной акции, или если ты просто шёл мимо; не посадят за идеи, видеоблоги и посты в соцсетях, и так далее.

К сожалению, то, что постепенно стало частью окружающей реальности — это не порядок, а его полная противоположность. И те, кто действительно, а не на словах, хотят порядка в стране, вынуждены мирно сопротивляться этому дестабилизирующему всё вокруг беспределу. Эти люди — не маргиналы, не экстремисты и не тунеядцы. Кому может хотеться подвергать себя опасности на митингах, таскаться с утра по судам, ставить на кон свою репутацию и получать угрозы? Люди делают это не потому, что хотят, а потому что чувствуют ответственность за свою страну. Отсюда все попытки привлечь внимание к полицейскому и судебному произволу, так как завтра на месте новых политосужденных может быть любой — реально любой. В том числе и те, кто сегодня выносит и исполняет приговоры. Как бы разобщено и разделено общество ни было в данный момент, нам всем предстоит жить в одной стране, а значит, надо пытаться услышать друг друга. Потому что иначе мы можем увидеть уже не мирные, пусть и несанкционированные, митинги, а что— то такое, по сравнению с чем лондонские погромы 2011 года покажутся детской игрой — тем более, что у нас гораздо больше людей за чертой бедности, а значит и злобы накоплено в разы больше.

Но вооруженные восстания, наравне с тоталитарной антиутопией — последнее, что мне хочется видеть в России. Именно поэтому я не вижу иного пути, кроме как привлечь внимание к «делу 212». Это не игра во власть, не политика — в нее я как не хотел лезть, так и не хочу, я там абсолютно чужой по духу и складу характера. Это просто гражданская позиция человека с российским паспортом. Неважно, кто вы и какого мнения придерживаетесь сейчас: я гарантирую, что, непредвзято и тщательно изучив суть дела Егора Жукова и других обвиняемых (как это в последнюю неделю заставил себя сделать я), вы согласитесь с тем, что задержанных нужно отпустить, отделавшись в паре случаев административными штрафами. И таким образом вернуть людям веру в правосудие. Пока дописывал это, всё-таки отрубился и заснул, будто кто-то нажал reset — видимо, у всего есть естественный предел. Спасибо, что дочитали.

Oxxxymiron: Я поддерживаю подсудимых именно потому, что не хочу массовых беспорядков



- - - Добавлено - - -



Беспокойство руководства полиции за безопасность своих сотрудников в нерабочее время (https://t.me/bazabazon/1695), особенно после подавления митингов разгонов, имеет под собой веские основания. Но деанонимизация силовиков в соцсетях не настолько серьезна, как кажется на первый взгляд. Гораздо важнее, что высказывают бойцам Росгвардии и ОМОНа их родственники, семья, друзья и знакомые. Так или иначе, к их мнению служителям правопорядка приходится прислушиваться, и, как сообщают наши собеседники, занимающиеся психологическим сопровождением личного состава, большинство правоохранителей находятся под сильным психологическим давлением. Ближайшее окружение осуждает их за проявленную жестокость, выражая при этом обеспокоенность за их дальнейшую судьбу.

Тем самым, силовикам приходится определять для себя ту красную черту, до которой они подчиняются приказам начальства. Но после пересечения этого порога, а также при увеличении числа протестующих, силовики приказ вышестоящего начальства выполнять не будут. Они не откажутся прямо подчиниться приказу, но будут его всячески саботировать. Способов саботировать приказ масса: телефоны не будут работать, машины не заведутся, на подразделение неожиданно нападет какая-нибудь хворь. Рисковать собой ради Путина или элиты никто не будет – младшему и среднему офицерскому составу, а также их семьям в этой стране жить.

КМ