Благодарность. К девяностолетию Михаила Горбачева
Позвонил Игорь Иртеньев (это было году в 1986-м).
— Ты слышал, что он сказал?
— Кто?
— Горбачев!
— Когда?
— Сегодня! Он сказал о приоритете общечеловеческих ценностей!
Помню, чуть не переспросил у Иртеньева, что это. Потому что услышал словосочетание в первый раз. Про диктатуру пролетариата, надо заметить, я знал к тому времени довольно подробно, а вот про общечеловеческие ценности слышать как-то не доводилось…
В особенности от Генсеков ЦК КПСС.
Тридцать пять лет – хороший срок для осознания масштабов везения.
«Софья Власьевна» сдохла бы, разумеется, все равно, рано или поздно. Даже выбери Политбюро в 1985 году товарища Гришина (а он проиграл Горбачеву всего один голос), — разумеется, сдохла бы от несовместимости с жизнью! Но незначительные (для матушки-истории) погрешности – десятилетие туда, два сюда… — могли стоить судьбы нам, живущим внутри малого времени, в своей коротенькой жизни.
Горбачев дал нашему поколению уникальный шанс выйти на свободу.
Он и сам, конечно, не мог знать о масштабах перемен, которым был предназначен. Он-то думал выпустить пар, но понятия (как и мы все) не имел о давлении в системе, и вместе с клапаном оторвало в итоге руки. Свобода вырвалась наружу со свистом. Если бы в 1984 году Михаилу Сергеевичу дали почитать его собственные речи 1990 года, он бы, полагаю, тронулся умом. Но ум оказался подвижным, а политический талант – огромным. Серфингист на гребне громадной, внезапно выросшей под ним волны, новый генсек демонстрировал чудеса координации, учась на ходу…
Да, на нем были и просчеты, и прямая политическая ответственность за кровь, пролившуюся в те годы на окраинах империи, но когда в 1992 году я увидел в телевизионных новостях, как союзная авиация Милошевича бомбит хорватские города, до меня впервые дошло, по какому мягкому варианту распада прошел, по самому краешку, СССР, — которым к этому времени, по счастливой случайности, руководил не мясник, и не идеологический параноик, а нормальный человек.
Человек гражданского (то есть, как минимум, невоенизированного) сознания. Человек, способный заплакать от беспомощности, — как заплакал однажды Горбачев на месте адской железнодорожной катастрофы. Человек, который позволил себе просто уйти от власти, потерпев политическое поражение (о, как пронзительно и масштабно ощущается сегодня этот простой поступок).
Человек, для которого главным выбором в жизни оказалась любовь.
…В России, говорят, надо жить долго.
Да. В частности, видимо, для того, чтобы выслушать до конца проклятия в свой адрес от тех, кто лизал бы тебе руки, если бы ты не отпустил их на свободу. Чтобы пережить и предательство, и забвение — и стать наконец просто самим собой.
Виктор Шендерович
писатель
- - - Добавлено - - -
Выбор Горби
Первому и единственному — как по факту, так и по исключительности — президенту СССР Михаилу Горбачеву 90 лет. С юбилеем, дорогой мой президент
Мало есть в мире людей, которые могут похвастаться, что изменили ход истории, судьбу целого поколения, — Горбачев именно из этих людей.
Ему, генеральному секретарю партии, которая скромно именовала себя «ум, честь и совесть эпохи» (предварительно перестреляв, разорив, превратив в варваров десятки миллионов людей), — и он был частью этого апокрифа, досталась страна, в которой дети на Курилах никогда не видели свежего молока и апельсинов, а бабы в городах Урала на балконах морозили на зиму солонину, потому что свежего мяса в магазинах там не было; страна, в которой женщины рожали в роддомах, где не было душа (да-да, в Москве, а не только в Нарьян-Маре), слово «биде» не знали, никаких прокладок в помине не было, но были талоны в магазин «Аист», где беременные могли купить белье, способное налезть на все то, что девять месяцев (сюрприз, сюрприз!) росло и росло, и сверху и посередине; страна, где в детских больницах (не говоря уже про взрослые) не было одноразовых шприцов и детей заражали вирусом ВИЧ, где продавщицы продуктовых магазинов — номенклатура низов — брали мзду собраниями сочинений, потому что книги, даже разрешенных классиков, тоже были в дефиците; страна, где не было политических наук, социология существовала в полуподполье (первый съезд социологов прошел в 1986-м, и автор делала с него репортаж), секс до брака был порицаем, за адюльтер выгоняли с работы, выезд за границу требовал не только специального паспорта, собрания старых большевиков и соглашения с чекистами, но и специальной выездной визы, которую автор никакими силами получить (вплоть до Перестройки, до восемьдесят девятого года) не могла; страна государственного антисемитизма (квота на евреев в брежневском СССР была 3%, тогда как в царской России — 12%) и чудовищной несвободы, войны в Афганистане, четырехмиллионной армии, пожиравшего все и вся — мозги, ресурсы (100 % выпуска цветных металлов и 75% производства всей черной металлургии), судьбы — ВПК и 60-тысячной партийно-хозяйственной номенклатуры, построившей для себя отдельную жизнь.
Жизнь — с больницами с одноразовыми шприцами, роддомами, где был душ и обезболивание, «кормушками», где за смешные деньги продавали продукты, о которых остальная страна даже не догадывалась, со специальным «Белым ТАССом» — бюллетенями с информацией со всего мира, а не тем фейком, который втюхивали остальной стране, книжными «списками», шмоточными каталогами, позволявшими одеваться на загнивающем Западе, машинами без очереди, просторными квартирами (норма для остальных — 9 м2 на одну советскую душу), дачами и — такой же чудовищной несвободой, где каждый подсматривал за каждым и каждый готов был броситься на горло каждому, только бы не быть выброшенным из обоймы, из «кормушки» и из больницы, с дачи и из черного «ЗИЛа» с шофером — туда, где жила остальная страна.
Горбачев был частью этой номенклатуры, причем самой успешной ее части: его родителей не расстреляли при Сталине, он выжил в чистках при Хрущеве, пришелся ко двору Брежнева (возглавлял хлебородный Ставропольский край), стал любимцем главы КГБ Андропова, он поднялся на самый верх, стал генсеком, распорядителем номенклатурных душ и судеб… Обернулся, посмотрел и начал рубить сук, на котором сидел. Сталин просидел на советском олимпе 30 лет, Хрущев, открывший ворота ГУЛАГа, — 11, Брежнев — 18, Ельцин — 9, Путин — уже 20, Горбачев — 6 лет. А мог править вечно: из кабинета генсека — прямиком к Кремлевской стене.
Он выбрал другое — освободил страну, которая по большей части до сих пор этой свободы не приняла, не поняла и не поблагодарила его, и снова, кажется, готова поклоняться идолу. Ельцин останется в истории тем, что выбрал в преемники Путина, Путин — что при нем и у его ворот убили Немцова, Горбачев — тем, что предпочел свободу. И для себя, и для других.
Евгения Альбац
- - - Добавлено - - -
Пенсионер всемирного значения
Величие Горбачева в том, что он, простой крестьянский сын, не какой-то глубокий мыслитель, не великий интеллектуал и вовсе не гений, получив огромную власть в молодом еще возрасте, мог пользоваться ей, наверное, до сих пор – ведь до сих пор же мог править! — но рискнул всё изменить. Понял, что вот так, как мы жили, жить уже невозможно, стыдно, глупо, недостойно.
Уникальность Горбачева в том, что добравшись до самой вершины власти в стране, которая веками опиралась на страх, насилие, презрение к личности и не ценила ни свободу, ни саму жизнь, он сам остался человеком незлым, отвергавшим страх как способ правления, и насилие как способ общения. Трагедия Горбачева в том, что он не знал, как сделать по-другому. Он не понимал, что никакого человеческого лица у социализма быть не может, потому что советский социализм бесчеловечен по своей природе. Он не понимал, что перестроить это невозможно, а можно либо сломать, либо всё рухнет само. И те, кто говорят, что Горбачев разрушил СССР, не понимают, что он не разрушил его, а разобрал. Без крови, к сожалению, не обошлось, но это была не та кровь, как в 1917-м, когда начинала гибнуть Российская Империя. Горбачев не понимал, что ускорение здесь может быть только одно – ускорение распада. И он это ускорение гнилой системе придал. К сожалению, Михаил Сергеевич думал о нас лучше, чем мы есть на самом деле.
Он думал, что люди хотят свободы и что для них это важно. А для людей важнее оказался порядок, когда всё, что тебе нужно – это вкалывать с понедельника по пятницу и не вякать, а за тебя всё решат другие и взамен дадут сто грамм и бутерброд с килькой. А Горбачев по наивности еще и сто грамм у народа отнять хотел! Он пытался сеять зерна добра и свободы на полумертвую почву, на которой эти семена прорасти не смогли. Поэтому сегодня в мире Горбачева вспоминают как величайшего деятеля прошлого столетия, а мы тут упражняемся в обидных кличках. Забывая о том, что это сам Горбачев дал возможность ругать себя, критиковать, смеяться и даже оскорблять. Ни на каторгу, ни в психушку за это не отправляли. И получилось, что Горбачев не бог, не царь, а обычный человек, который волею судеб всего лишь оказался во главе страны. А потом просто взял и ушел. Не цепляясь танками и штыками за ускользающую власть. И с тех пор тридцать лет, треть жизни живет как пенсионер – только пенсионер всемирного значения.
Я думаю, что Горбачев не утратил актуальности – даже наоборот. Мне кажется, что нам нужен новый Горбачев и это единственная надежда на перемены. Революция – это кошмар. Уличные протесты – это репрессии и тоже кошмар. Остается дворцовый переворот. Что в какой-то момент в Кремль проберется такой же незаметный крестьянин – не великий интеллектуал и вовсе не гений – и скажет, что так как мы живем, жить уже невозможно, стыдно, глупо, недостойно. И снова рискнет. И может быть, у него получится лучше, чем у Горбачева.
Антон Орехъ
обозреватель
- - - Добавлено - - -
О свободе и туалетной бумаге. Тем, кто не жил в СССР и ругает Горбачева
По моим наблюдениям, примерно треть тех, кто ругал Горбачева в день его 90-летнего юбилея, или вообще никогда не жила в Союзе, или в лучшем случае родилась в год начала перестройки. Есть люди, свято верящие в его «сговор с коварным Западом во имя уничтожения самого справедливого общества на планете» (этому недугу все возрасты покорны).
Есть, разумеется, обыкновенные приспособленцы. Ну и тривиальных мудаков, конечно, хватает.
Приятно, что среди этой публики не видно действительно независимых, ярких, сильных и масштабных личностей. И, наоборот, среди тех, кто вчера публично Горбачева благодарил — лучшие люди страны. Подлинно свободные, состоявшиеся благодаря собственным талантам и упорству, а не близости к кормушке.
С идиотами спорить странно, а вот тем, кому меньше 40, напомнить про жизнь в СССР, полезно. Тем более, что понимать кое-что про связь туалетной бумаги, свободы и духовности важно не только для того, чтобы адекватно оценивать прошлое, но и осознанно строить то самое светлое будущее ) До тех пор, пока большинство в стране не будут испытывать к Горбачеву искреннюю благодарность, ни о какой «России будущего» и мечтать не стоит.
Станислав Кучер
публицист
Ответить с цитированием
Сообщение от Влад
